Уж чего-чего, а выдумки при обустройстве художественного пространства людям творческим не занимать! Зрители, пришедшие на открытие выставки, оказались вовсе не в классической музейной обстановке с тишиной цокающих каблучков. Они очутились на многоголосом вокзальном перроне, от которого вот-вот тронется в долгий путь поезд с весьма необычным грузом. По направлению «Ишимбай – Могилев – Архангельск» в скором времени отправятся картины, которые их автор – самодеятельный художник Александр Коробицын – повезет в дар землякам на свою малую родину, в Архангельскую область. По пути часть работ останется в Могилеве, где Александр Иванович прожил несколько лет и где и поныне не перестает бывать наездами. Такой вот путь избран художником для своих полотен, а отправной точкой предстоящего путешествия стал ишимбайский «перрон».
Экспозиция получилась на редкость непосредственной и трогательной, такой, какими и бывают в своем выражении простые человеческие чувства и помыслы. Приверженец реалистического направления в искусстве, Александр Коробицын и сам, по своей природе, человек искренний и открытый. «Прощание» с картинами, покидающими наши края, хоть и было окутано грустью, но грустью светлой, необреченной: сил на то, чтобы творить, в художнике видится предостаточно. Он работает ежедневно, «руки чешутся запечатлеть окружающую красоту», даже в день открытия выставки он успел «пару раз мазнуть по холсту». Разговор с Александром Ивановичем - неуемная череда историй, баек и «казусов», всплывающих по ходу беседы, отблески простодушно-прямого взгляда на жизнь сквозят и в его работах. Он пишет, как дышит – в этом творческая правда самодеятельного автора. По словам одного из коллег по цеху Музафара Усманова, самобытного мастера можно отнести к когорте людей, которые, в отличие от тех, кто смотрит под ноги, смотрит вперед и наверх, что позволяет ему видеть в обыденном – необычное.
Вагончик с окнами-картинами скоро тронется с вокзала, оставив на перроне вольных и невольных свидетелей расставания… Но пока еще есть время заскочить на ступеньку дающего последний гудок поезда, чтобы увидеть мелькающие за окошком мгновения жизни, подхваченные кистью художника.
